Первый выход па арену * Как зарождался стиль * Борьба предстоит нешуточная * Быстрее, выше, сложнее! * Диалектика фигурного катания * Красиво то, что естественно * Очередной виток бесконечной спирали
 Мы не собираемся особенно углубляться в историю отечественного и мирового фигурного катания. Наша задача намного скромнее: хочется оценить ситуацию, которая предшествовала нашему выходу на мировую арену, понять, почему заявленный сначала парой Роднина — Уланов, потом Роднина — Зайцев новый стиль, разорвав рамки всех условностей, сразу же завоевал признание и специалистов, и болельщиков и пользовался успехом добрых двенадцать лет.
В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов в фигурном катании, пожалуй, не отмечалось господства какого-нибудь определенного стиля или школы. За исключением танцев на льду, в которых задавали тон английские спортсмены, во всех остальных видах катания титулы мировых чемпионов не «закреплялись» за представителями какой-либо одной страны. У пар, естественно, были индивидуальные особенности, но сказать, что каждая из них олицетворяла целую школу, ярко выраженный стиль, нельзя.
Мы видели кинофрагменты из выступлений таких знаменитых фигуристов, как Барбара Вагнер и Роберт Поул. Это была замечательная пара, впервые насытившая до отказа программу сложными параллельными прыжками, разнообразными дорожками шагов, множеством поддержек. Одним из козырей канадцев была ураганная скорость. Они сразу стали чемпионами мира, а затем и олимпийскими чемпионами.
Наш первый тренер Станислав Алексеевич Жук любил вспоминать пару Поул. У него было много их снимков, рецензий прессы на выступления Барбары и Вагнера. Несомненно, что сам подход канадцев к составлению произвольной программы импонировал ему и как спортсмену и как тренеру. И при работе со своими парами Станислав Алексеевич частенько обращался к канадскому опыту, творчески перерабатывая его в своей тренерской лаборатории.
Жук и его жена Нина, выступавшие в одной спортивной паре, не раз встречались с канадцами на соревнованиях. Конечно, разница в результатах была большая. И это понятно, если учесть, что советское фигурное катание впервые заявило о себе на международной арене только во второй половине пятидесятых годов, что у него еще не было должного авторитета, устойчивой популярности. Несмотря на это, на европейских чемпионатах наша лучшая пара претендовала на высшие награды. Станислав Алексеевич и Нина Алексеевна трижды завоевали серебряные медали. Ранний уход этой нашей ведущей пары мог вызвать в то время только сожаление.
Преждевременный уход — как недопетая песня. Сами спортсмены испытывают чувство острой неудовлетворенности, зрители и специалисты долго еще вспоминают: «А ведь могли же!..» Но, если посмотреть с другой стороны,— как часто из таких относительных неудачников в спорте вырастают затем первоклассные тренеры, чье спортивное самолюбие не дает им ни минуты покоя!
Пара Жук, думается, могла бы, в конце концов, создать свой неповторимый стиль и породить армию подражателей, ибо под руководством своего тренера, одного из учеников первого русского олимпийского чемпиона Н. А. Панина-Коломен-кина, Петра Петровича Орлова успела сконструировать немало оригинальных элементов, сложность которых вызывала бурную реакцию трибун. Требовалось время, чтобы придать облику пары сценическую завершенность, но именно времени-то и не оказалось...
Мы никогда не допытывались у Станислава Алексеевича, почему он так быстро ушел из спорта,— ведь даже через много лет он мог исполнить достаточно легко и прыжок, и дорожку шагов. На тренировках он почти всегда был на коньках, и уроки, даваемые им, от этого только выигрывали. Но факт остается фактом — всю свою последующую жизнь он потратил (и тратит) на утверждение своего конкретного видения парного катания.
После ухода пары Жук на европейской арене несколько лет дарили фигуристы из ФРГ Марика Килиус и Ганс-Юргон Боймлер. Они становились несколько раз и мировыми чемпионами, хотя добывали эти звания не без труда.
Победа советской школы на Олимпийских играх 1964 и 1968 годов впервые в истории фигурного катания ознаменовала и утверждение совершенно определенного стиля, основанного на традициях русского и советского балета, использовании его приемов, опыта, знаний, умение оригинально решать заданную тему.
Но время требовало перемен, и диктовались они всем: ходом развития мирового спорта.
Давайте па минутку отвлечемся от фигурного катания и обратимся к смежным видам спорта. Проследим, хотя бы слегка, пути их развития за последние десятилетия. Задумаемся над тем, чем выделяются новые мастера, каковы их творческие находки и с чем они, эти находки, связаны.
Гимнастика... Сегодня то, что делают спортсмены и спортсменки на снарядах и ковре, кажется фантастикой. В течение двух десятилетий техника гимнастики претерпела кардинальную перестройку — в сторону усложнения. Двойные, тройные сальто, да еще с пируэтами... Перелеты, перемахи, соскоки, при виде которых сердце замирает... Риск, неожиданность трюков... Можно называть и отдельные рекордные элементы, но все они будут неизменно свидетельствовать только об одном: успех в этом виде спорта связан, во-первых, с беспрерывным ростом сложности спортивных элементов, а во-вторых, с нестандартным подходом к их конструированию, с оригинальным взглядом на использование привычных снарядов (Ольга Кор-бут, ставшая одним из провозвестников новой эры в гимнастике, принесла с собой десятки таких новых трюков — сложных и не очень сложных, но всегда эффектных своей неожиданностью...).
То же самое можно сказать и об акробатике, о художественной гимнастике, о прыжках в воду. Даже в легкой атлетике, где, казалось бы, техника устоялась и совершенствуется только в деталях, появился совершенно новый тип прыжка в высоту, резко отличающийся от всех предыдущих, сразу завоевавший себе поклонников и давший великолепные результаты.
Сегодня спорт поощряет риск, динамику. Видимо, стремительный и нарастающий теми самой жизни отражается в спорте, в искусстве. Во всяком случае, переворот, происшедший в музыке, в балете, был особенно заметен. С каждым годом все больше можно увидеть в исполнении артистов балета различных поддержек, заимствованных у фигуристов и акробатов, различных «па», которые прямо ассоциируются с нашими техническими приемами и тоже вызывают своей остротой и рискованностью овацию у зрителей.
Мы переступили порог большого спорта, когда еще господствовал старый стиль. И если мы хотели побеждать, надо было идти новым путем, который нам указывала сама жизнь. И если решиться на это было относительно легко, то, видимо, потому, что мы были совсем еще молодыми людьми, что энергия и экспрессия били в нас через край. Можно еще добавить: не нами — значит, другими, но все равно новый стиль был бы вскоре создан.
Почти одновременно с нами на авансцену вышли и Людмила Пахомова с Александром Горшковым, чьи танцевальные композиции также отражали требования времени, и их стиль тоже привел к преобразованию мира танцев.
А разве нечто подобное не случалось с одиночным катанием? Еще в конце шестидесятых годов судьбу соревнований могли решить один, максимум два прыжка в три оборота. А уже через три-четыре года иной раз не хватало для победы четырех или пяти трехоборотных прыжков. Мужчины стали прыгать «тройные», используя весь ассортимент прыжков. Нашлось немало исполнителей и прыжка в три с половиной оборота. Ныне и женщины в своих программах используют по нескольку трехоборотных прыжков, да еще самых сложных.
Вряд ли нашлись бы провидцы в середине шестидесятых годов, которые предсказали бы столь бурный рост техники и исполнительского мастерства. Станислав Алексеевич Жук, будучи сугубо практиком, его почувствовал и попытался сделать первый шаг. Его ученики Татьяна Жук и Александр Горелик стали серебряными призерами чемпионатов мира и Европы, Олимлиады-68. Но на этом и остановились...
В одной из книжек мы прочитали, что спортивная судьба выбрала своим орудием преобразования фигурного катания Жука и его учеников Ирину Роднину и Алексея Уланова. И это, в общем-то, верно. Мало ведь знать, что нужно и чего ты хочешь, надо еще и исполнителей иметь соответствующих. Эта пара не была закрепощена уходящими традициями. У нее были молодой задор, озорство и лихость. И этого оказалось достаточно, чтобы сложнейшая схема нового стиля ожила, засверкала.
Великий русский балетмейстер Михаил Фокин писал о том, что ему претит «механический танец», построенный только на сложной технике и лишенный души и обаяния. То же можно сказать и о любой программе парного катания. По мнению знатоков, программа учеников Жука в 1969 году была чрезвычайно сложной, и какие-нибудь другие фигуристы легко превратили бы ее в «механический танец». Но в исполнении Иры и Алексея программа получила свои неповторимые черты. И именно поэтому новый стиль, основанный на высокой скорости, на сложнейших элементах, на каскадах прыжков и поддержек получил немедленное признание.
Молодости свойственна непосредственность, естественность. Ей претит надуманность и излишняя театрализация. Журналисты писали, что пара Роднина — Уланов как бы обращалась к публике: мы молоды, весь мир лежит перед нами, и мы его покорим с помощью колоссальных скоростей и всей той техники, которой мы вооружены!
Результат вам уже давно известен...
Буквально за год-два мир парного катания преобразился. Ни одна пара уже не мыслила своих выступлений без сложных прыжков в полном их наборе, без оригинальных и виртуозных поддержек, без того напора и натиска, который помогает создать образ современного атлета. Некоторые пары, скажем Людмила Смирнова и Андрей Сурайкин, а затем Людмила Смирнова и Алексей Уланов, пробовали создать некий синтетический стиль, в котором сливались бы лучшие достижения нового и старого. Но до конца осуществить свой замысел так и не смогли.
Говорят, что одной из самых распространенных болезней нашего времени стала гиподинамия — малоподвижность. Именно от нее многие другие хвори. Но не менее страшна, несомненно, и гиподинамия мысли. Неподвижность, идущая от сытой самоуспокоенности. Изобрел один раз что-нибудь — и пытаешься жить, как рантье, снимая проценты с однажды вложенного капитала.
Вот почему новый стиль совершенствовался, особенно после того, как мы стали кататься вместе и перешли к другому тренеру. Мы росли сами, обретали новые знания, новые навыки, а это, в свою очередь, давало толчок для следующего рывка вперед. До 1980 года включительно, когда в последний раз вышли на олимпийский лед сами, мы без устали совершенствовали свои программы. В конце концов, стиль стал неузнаваемым по сравнению с далеким уже 1969 годом. И все-таки он остался нашим, позволяющим как можно полнее выразить себя.
Других вариантов нет. И быть не может. Иначе сразу крах — природа спорта не терпит пустоты!
Самый свежий пример тому — история с нашими чемпионами мира 1981 года в парном
катании Ирины Воробьевой и Игорем Лисовским. После отличного выступления со
зрелыми спортивными программами в 1981 году — провал. Потеряны чемпионские медали,
сделан шаг — нет, не один, несколько — назад. И в канун сезона-83, выступать
в котором Ирина и Игорь все-таки решились,— полная неопределенность. Вот, кстати,
что писала по этому поводу их тренер Тамара Николаевна Москвина в «Комсомольской
правде»:
В 1981 году Ира и Игорь стали чемпионами мира. И, честно говоря, перестали относиться к себе с достаточной требовательностью, критически оценивать свои возможности. Бывало, с прохладцей относились к тренировкам, недооценивали соперников. В итоге не успели как следует подготовиться к сезону. А когда наконец «прозрели», бросились наверстывать упущенное, то не выдержали напряженных тренировок — начались травмы. Да и психологическая атмосфера в их маленьком спортивном коллективе оставляла желать лучшего.
Зачем участвовали в чемпионатах? Этот вопрос после наших неудач задавали многие. Не выйди Ира и Игорь на лед в прошлом сезоне, они, пожалуй, стали бы не только экс-чемпионами, но и экс-спортсменами, ушли бы из спорта. Но им нужно было пережить боль падения со спортивной вершины. А она куда чувствительнее любого падения на твердый лед...»
Так вот публично говорит тренер о своих воспитанниках. И чувствуется, что и ее тоже кое-что застало врасплох, и она тоже не была готова к такому повороту. Во всяком случае, слова «в их маленьком спортивном коллективе» не совсем понятны, поскольку коллектив состоит из трех человек, включая и тренера.
Да, многое пришлось нам повидать на спортивном веку, и надо сказать честно, что судить других — занятие не очень-то благодарное. Иное дело из чужих ошибок делать выводы для себя. Мы такие выводы делали всегда, когда катались сами. Делаем и теперь, когда учим других. И здесь надо и принципиальность проявлять, и власть употреблять. Словом, новый характер вырабатывать.
Мы пришли в спорт, когда он расстался с одним стилем, полностью признал другой... А что же происходит сейчас? К чему идет парное катание и в целом наш вид спорта? Можно ли, исходя из опыта прошлых лет, заглянуть хоть чуточку вперед?
Думаем, что можно. И даже нужно.
В 1981 году обнаружилось, что парное катание переживает период застоя. Скажем больше — упадка. На чемпионат Европы прибыло всего шесть пар. Чуть больше было на первенстве мира. И борьбы особой между ними не ощущалось. И оригинальных программ не было. Уныние царило на соревнованиях по парному катанию, и публика — какой же все-таки это точный барометр! — на них не пошла.
Это прозвучало набатом для всех. И в первую очередь для руководителей Международного союза конькобежцев. Немедленно были изменены правила. Не вдаваясь в детали, скажем, что отныне в парном катании больше поощряются артистизм, разнообразие технических приемов, выразительность, пластичность.
И сразу вопрос: что же это, возвращение к старым временам? отклик ностальгического характера? то самое «ретро», которое популярно в искусстве?
Ответ не так прост. Возвращение к прошлому, которое заметно в искусстве, оказывает свое влияние и на нас, спортсменов. Но это еще далеко не все. У нас возвращение к старому стилю просто невозможно, потому что за это время изменилась вся техника фигурного катания, став намного сложнее и разнообразнее, чем она была пятнадцать-двадцать лет назад. Конечно, основные приемы сохранились, и коньки остались прежними. Но отказаться от тех удивительно красивых и сложных движений, которые были освоены спортсменами за последнее время, значило бы уничтожить наш вид спорта. Да к этому никто и не зовет.
Суть перемен заключается в том, чтобы сделать парное катание более выразительным именно на основе современной филигранной и непременно разнообразной техники. Это потребует и более искусного использования музыки, достижений искусства пластики. Создание таких программ по плечу только опытным н зрелым спортсменам, которые овладели всеми тайнами мастерства. «Дуэтный танец» не по плечу двенадцатилетним.
Готово ли наше парное катание к таким переменам?
Об этом пойдет еще речь в одной из глав нашей книги.
А пока можем сказать, что перемены, конечно, коснутся не одного только парного катания. Требования, связанные с большим разнообразием технических приемов, с гармонией программ, адресуются и одиночникам, и танцорам.
Наступает новый период в истории фигурного катания.
Можно сказать — очередной виток в спирали бесконечного подъема. И, для того чтобы успешно этот подъем преодолеть, нужны и свежие идеи, и новые исполнители, готовые эти идеи принять, творчески осмыслить и «изложить» по-своему на льду. Перестраиваться многим тренерам и спортсменам приходится на марше. Кто раньше осуществит перестройку, тот и будет, как говорится, на коне!
| 
