| Хвоствил пишет: |
| Во-первых, даже если бы это было только так, то общество основанное на принципах любви и заботы о ближнем, ценности человеческой жизни и отрицания насилия - это же неплохо, разве нет? |
Это теоретическая философия христианства. На практике она мало соответствует действительности, веками за церквями был террор, крестовые походы, истребление инакомыслия, в том числе одни христиане истребляли других, потому что конфессия неправильная, в 20-м веке католическая церковь поддерживала фашистские режимы Италии и Испании. Сейчас организованная преступность Италии и Южной Америки идентифицируют себя католиками, весьма религиозны, но при этом занимаются откровенным криминалом, вроде рэкета, похищения людей и т.п. (в 21 веке уже больше про Южную Америку, Италия уже от этого свободна, но не из-за религии).
То есть не смотря на то, что религиозные догмы и философия вроде как всё это категорически осуждают, на практике всё иначе. С таким же успехом можно ссылаться на какой-нибудь "моральный кодекс строителя коммунизма". А всё потому, что как я уже говорил, философия вся эта для единиц, не за ней люди приходят.
| Хвоствил пишет: |
| Во-вторых, вы постоянно упираете на социальную природу и страх человека быть исключенным из общества. Безусловно есть и такие мотивации, но они не объясняют всё, как вы это утверждаете. Иначе не существовало бы отшельников. |
Когда я говорю (и вообще когда говорят) "человек", то подразумевается относительно средний человек. Люди по психотипам разные. У кого-то в принципе социальные программы отсутствуют, скажем при выраженном аутизме. У кого-то сильнее влияние программы "авторитарность", у кого-то слабее. И так по всему. Но мы смотрим на нормальных людей, то есть находящихся в основной зоне нормального распределения.
| Хвоствил пишет: |
| Само христианство зародилось как абсолютно нонконформистскре течение, уж кого-кого, а христиан общество отвергало, репрессировало и уничтожало. |
Не уверен, что кто-то из христиан тех времён дожили до современного времени. Тогда туда могли идти одни люди, спустя столетия совсем-совсем другие. Статус церкви в обществе принципиально меняет то, какие люди в церкви будут участвовать, какие мотивы у них будут. Ситуация сравнима с революционными движениями. Революции делают одни люди, сначала приходят одни люди, увлечённые и идейные, но потом революция пожирает своих детей, из замещают другие, для которых главное власть, а идеи вторичны.